ГЛАС ВОПИЮЩЕГО В СМОЛЕНСКЕ

Мне написал военный из Смоленска, вот его письмо, слегка подсокращенное:

«Мне 32 года, я капитан. Последняя должность – начальник гарнизонной гауптвахты. Сейчас подал рапорт об увольнении, жду положенную жилплощадь. Для таких, как я, есть программа ГЖС, по которой я или должен доплачивать за "бесплатное" жилье, или ехать подальше от областного центра…

У меня двое сыновей 9 и 11 лет. Школа собирает деньги на охрану, ремонт, учебники. Зимой я с детьми езжу играть в хоккей, плачу за себя и за детей, за право кататься под открытым небом там, где я ребенком проводил целые дни совершенно бесплатно. Рядом люди умирают от алкогольных суррогатов, а в сети социальных магазинов "ЛАВАШ",  директор которой сделал себе на "заботе о дорогих ветеранах" карьеру в областном "парламенте", продают паленую водку. Написал об этом городской администрации – жду ответа…

Смотрел интервью с нашим губернатором, где он признался, что ему надоели разговоры о невысоких зарплатах смолян, и привел аргумент о большом количестве новых иномарок в Смоленске. А также предложил посмотреть, "сколько народа ходит по рынкам, они же там что-то покупают, значит деньги у населения есть". К этому человеку вопросов у меня больше нет…

Где-то далеко идет борьба за прямой доступ производителя на рынок сбыта, а моя сестра не может продать выращенное ее семьей мясо и просит меня купить у нее половину…

Два года назад в адрес соответствующего отдела областной администрации я послал историю подорожания голландского сыра с 85 до 115 рублей. Мне прислали разъяснение, что подорожание продуктов во всем городе – следствие рыночной экономики. Но спрос упал – а цены остались. Народ безмолвствует, жизнь продолжается…

Перед очередным общением Путина с народом через call-центр принимали вопросы. Кричу в трубку, что судя по количеству красных глаз прохожих и шприцов на улицах только милиция не знает, где продают наркотики. Меня вызывают в УБОП, молодой следователь, пишущий с ошибками, предъявляет мне распечатку моего обращения к гаранту и предлагает указать места торговли. Выходит после каждой моей реплики – в соседней комнате кто-то из руководства говорит ему, что и как у меня спрашивать, чтобы я утерся и признал, что на самом деле ничего не знаю. Т. е. сигнал проверен, информация не подтвердилась. Я им сказал: "Да знаю, где торгуют!" А мне: "А где ваши доказательства? Мы туда пойдем, а вдруг там ничего нет?"

Пришлось признаться, что контрольной закупки я не делал, и, значит, точной информацией не обладаю. Под диктовку написал, что "реальных доказательств с указанием мест распространения наркотиков я не имею". Пожали руку и отпустили…

Нет смысла говорить про 70 рублей детских пособий, которые мы не получаем, потому что и так "обеспечены", про 1500 рублей на отдых на курорте для всей моей семьи, компенсацию в 1000 рублей за 24-дневные путевки в летний лагерь детям (потому что путевок нет) и пайковые из расчета 20 руб. в день на ружье…

Теперь я хотел бы поделится тем, что меня толкнуло написать Вам. Это щемящее чувство бесполезности меня как гражданина. Сейчас все общество с жаром ждет возвращения гауптвахт как панацеи от всех уродливых проявлений военной жизни. С таким же жаром в 2001 году кричали, что гауптвахта – пережиток прошлого. Но я хочу сказать уже сейчас, что надеяться на гауптвахту как на решение проблемы несерьезно. Пройдет еще 5 лет, прежде чем у нас в верхах это осознают. И хоть тут криком кричи – не докричишься! Вот так же ни до кого не докричаться ни по одной волнующей меня проблеме…

В политике – же все тот же "Наш дом Россия" под другой вывеской, но с той же сутью, и мертворожденный субъект под жутким названием "Справедливая Россия". Те же, кто поднимают действительно важнейшие проблемы, уже носят ярлык фашистов, причем цвет у этого ярлыка без полутонов, сразу махровый. В голове не укладывается, как при всеобщем понимании преступности можно замолчать тему измены, продажности и преступности всей верхушки? Может, депутаты ждут, что с антинародным курсом правительства случится что-нибудь чудесное, сам отпадет префикс анти-, и курс в соответствии с Конституцией станет социальным?

А пока остается только Путину пожимать плечами, а Фрадкову делать свои последние 1001-е премьерские предупреждения неизвестно кому, неизвестно за что. Сам же Путин перешел а состояние "Путин-самодовольный". Вот такие, может, нестройные, может, наивные мысли роятся в моей голове, не находя выхода.

Мои прадед, дед, родители слышали много клятвенных обещаний. Им говорили, что их дети будут счастливы. Сейчас то же самое говорят мне. Готовы и расчеты: достойные пенсии после 2027 года, к 2050 году место в пятерке самых развитых стран мира. Мне еще 32, а мне уже предлагают оставить всякую надежду…

Не могу забыть, как еще в 2001 году на одном из каналов в новостях женщину средних лет спросили, как она относится к Президенту. Она ответила: "Президент хороший, а жизнь легче не становится". Пройдет время, правда об упущенных Путиным возможностях откроется, и, возможно, слова этой женщины будут наиболее кратко и емко характеризовать годы его президентства…

Михаил Кукаев».

За этим криком вопиющего в Смоленске легко вообразить отчаянное положение сегодняшнего беззащитного защитника нашей страны. Я больше чем уверен, что не мизерные пайковые и не рост цены на сыр жгут его душу. А весь комплекс гражданского унижения и беспросвета, когда «хоть криком кричи – ни до кого не докричишься».

В советской власти тоже было много всякой подлости и маскарада, и послуживших ее краху. Но были и бесплатные катки, дворцы спорта и детского творчества, великие, уже уму не постижимые сегодня, стройки. И главное – смысл жизни, вера в обновление и труд, позволявшие жить с необходимой для души надеждой, а не в полном, как сейчас, гражданском тупике.

Но почему все те надежды и стремления народа, вскипевшие на бурных митингах в финале перестройки, привели к тому, что лучшее-то и выплеснулось прочь? А самое поганое из прошлого спаслось – как некое бессмертие, заложенное коммунизмом в демократию. Тот маскарад, с которого тошнило всех при Брежневе и Горбачеве, сейчас уже настолько въелся в поры жизни, что большинство даже на кухнях, даже в мыслях не пытается с ним спорить. На телешоу с Путиным народ вызубривает отфильтрованные загодя вопросы и задает их в камеру – еще гордясь своей позорной ролью в этом маскараде!

Но все же сознавая в глубине души свой гражданский крах, идет затем залить глаза: кто – сносной водкой, кто – несносным суррогатом. Но оба эти суррогата подлинной духовной жизни и убивают, как ковровая бомбардировка, обездушенный народ. Число богатых иномарок растет – но при этом трудовое население в еще скорейших темпах сокращается. И уже впрямь сдается, что без затопляющих нас гастарбайтеров сами мы не можем ни забить гвоздя, ни курицу продать, ни дом построить!

Но должна же быть какая-то причина этого национального падения, какое-то должно быть объяснение – которое не ищется сегодня в маскарадных телешоу, а наоборот хоронится изо всех сил.

Я долго думал об этом неисповедимом «почему?», которое мучительно сквозит в письме отчаявшегося офицера – и пришел к такому выводу. Ужасно всё сейчас у нас несправедливо – по всем подробностям, что он приводит, и по великой куче им подобных. Но в целом, в общем – справедливость состоялась: народ получил то, что заслужил, вновь подтвердив старый постулат: «Народ имеет ту власть, которую заслуживает».

И чтобы нам выжить – а сейчас, при темпах заполонения нас армией пришельцев, уже речь идет буквально о физическом спасении – без уяснения причины нашего несчастья одолеть его нельзя.

А вся причина восходит, на мой взгляд, к тому, что мы все все-таки произошли от обезьян, чей основной закон таков: каждый имеет ровно то, что смог отбить в суровой битве за существование. Сегодня широко расставленный религиозный маскарад старается скрыть эту данность в интересах правящего на костях народа класса. Для масс, ограбленных приватизацией и нашим волчьим рынком, из недр еще самодержавного бесправия извлечено священное опять понятие благотворительность – забота о нищих, умножающая их поголовье. Мол не бузите, верьте в этот волчий рынок и креститесь – и раки свистнут сами, господа грабители ужо усовестятся и что-то вам да накладут в кошель.

Не накладут. И офицер, пытавшийся списаться с обещающими рачью милость господами, уже понял это – но еще не понял, дальше делать что?

А обезьяны давно поняли: за каждый свой банан дерись и умей отстоять его, или получишь шиш. Но наш народ, сроду приверженный к большим, широким целям – в силу широты нашей земли, при дележе ее на частные угодья угодил в трагический просак. При СССР он этот широкодержавный импульс, отозвавшийся великим резонансом в душах, воплотил в невиданный скачок страны из лапотной в космическую. Но отдал с этим в добровольно-принудительном порядке и все свое душевное угодье, отучась лично бороться за свои права, передоверив это профсоюзу, партии, советам. Они рулили его жизнью, предоставляя ему плодотворный труд и отдых, правовую и культурную защиту. Но при одном условии, входившем во все большее противоречие с природой: только лично не бузи, – чем в результате и снесли хребет трудовому большинству.

И когда в начале 90-х народ вышел на площади с накипевшей на душе бузой, но без необходимого хребта, его враз заломали более наторелые в борьбе за личный банан захребетники. И далее свернули в нынешний бараний рог.

Личная сопротивляемость, убитая в трудовой среде, среди всякой отрицаловки – воров, мошенников, предателей страны – оказалась куда выше. И вышло то, что ученые-биологи когда-то показали на таком опыте. Были взяты две партии крыс, одну вдоволь кормили и поили в теплой клетке – а другую мучили голодом и холодом, били током и так далее. Потом две эти партии соединили – и вторая тотчас перегрызла первую.

Так же и наша, закаленная еще в советских ежах отрицаловка, выйдя на волю изничтожила все праведное и трудовое. Богатых, купленных на явные нетрудовые иномарок и банановых дворцов возникли миллионы. Но десятки миллионов человек при этом впали в нищету, гражданское небытие, ведущее в ту же бутылку – и через нее в могилу.

Какой отсюда выход? Думаю, всего один – очень простой по сути, но страшно трудный по осуществлению. Назад уже возврата быть не может, это уже очевидно. Бесплатные советские катки уже никто не даст – и если так, как того волчий рынок требует, пойдет и дальше, то скоро и сам воздух у безрогого народа отсосут. И ему, если охота жить, надо добывать все снова самому – зарубив на обмишуленном носу: «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни царь-Путин, ни герой Рошаль, Потанин, Гарри Потер и т. д.»

Как именно бороться за свои права – уже второй вопрос. Было бы это главное желание – вода, как говорится, найдет себе дорогу. И тут отчаявшегося офицера из Смоленска я могу одновременно и ободрить, и окручинить. Его путь – бить во все колокола, которые пока не отзываются на его единичные потуги – и самый правильный, и в то же время обреченный, если к его руке не приобщатся другие руки.

Поэтому пишите письма, офицеры! Звоните Президенту, трясите землю подо всеми депутатами, прокурорами, полпредами – чтобы она им не была вольготным пухом. Не бойтесь выглядеть склочными жалобщиками, плюйте в глаза тем, кто вас так назовет! В старь нет возврата, а в будущее выход лишь один – сравняться своим праведным напором с лихой силой тех, кто в последние 15 лет смог навести в стране свое моральное господство.

Если весь мир вздохнет – и временщик падет, а один – в поле не воин. Неравнодушного офицера, попершего против наркотиков в Смоленске, заморочили сволочные правоохранители, сильные их круговой холуйской спайкой. А был бы рядом грамотный юрист – помог бы ввести в чувство эту сволочь, попирающую право гражданина обращаться к власти без каких-либо оперативных данных и прочих заковык.

Один офицер, издавший самый справедливый крик отчаянья, погоды на смоленщине не поменяет. Но если все отчаявшиеся вложат свои голоса в подобный крик – он точно прободает замкнутые к язвам нашей жизни уши нашей власти.

Поэтому я напоследок так ответил бы оказавшемуся на нелегком распутье офицеру. Не надо Вам бежать из армии. Бейтесь за то, чтобы изгнать оттуда – и отовсюду – нынешнюю мразь, как бились защитники Брестской крепости против превосходившего их многократ врага. Сегодня – та же ситуация. Враги лишь перекрасились – но исход схватки с ними и решит судьбу нашей Отчизны. Да, при такой борьбе ужасно страшно за детей, жену. Но если б в Великую Отечественную возобладал страх за детей и жен, мы никогда бы в ней не победили и не было б сейчас ни наших женщин, ни детей.

Пускай Вас в результате этой борьбы выгонят приказом – станете героем, ибо то, за что Вы ратуете и отчаиваетесь – истинная правда. Но без борьбы, без жертв за эту правду этой правде никогда не победить.