На главную
На главную Контакты
Смотреть на вещи без боязни

Воздать автору за его труд в любом

угодном Вам размере можно

через: 41001100428947

или через карту Сбербанка: 2202200571475969

РОСЛЯКОВ
новые публикации общество и власть абхазская зона лица
АЛЕКСАНДР
на выборе диком криминал проза смех интервью on-line
общество и власть

ПОСЛЕДНИЕ ЦВЕТЫ КРАСНОГО РЕЖИМА. Российский губернатор против урюка-миллиардера

ГАМЛЕТ ПО-РУССКИ – ЧТО НЕ ТАК?

ВО СЛАВУ ВЫБОРОВ

АБХАЗСКИЙ ДЕБОШ

МЫ, ОБЪЕДКИ НАШИХ ПРЕДКОВ…

ЦЕНЗУРА КАК НАЦИОНАЛЬНАЯ ДИВЕРСИЯ

ТРИУМФ «ВОРОВАЙКИ»

ПОД СТРАХОМ ЖИЗНИ. Почему разбился ТУ-204?

ВСЯ ВЛАСТЬ ХАЛЯВЫ

ОППОЗИЦИЯ НЕ ОПОЗОРИТ РУК РАБОТОЙ!

БЕС ВРАНЬЯ. Как он вселился в ныне набожные души?

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ ПУСЕЙ: ПОМИЛОСЕРДСТВУЙТЕ, БРАТЦЫ!

РОССИЯ – ТВАРЬ ДРОЖАЩАЯ, ИЛИ ИМЕЕТ СВОЕ ПРАВО?

АБХАЗИЯ: ОТ ЛЮБВИ ДО НЕНАВИСТИ

НУ, СЛАВА БОГУ, ОСКОТИНИЛИСЬ!

ВСЯ ВЛАСТЬ – ПУПЫРЫШКАМ!

СОВЕСТЬ НАЦИИ В ПОИСКЕ ТРУПА ДЛЯ СЕНСАЦИИ

ПРЫЩ НАРОДА. Кредо российского чинуши: веруй и воруй!

КТО УБИВАЕТ САМОЛЕТЫ?

ПРОДУВНЫЕ ЯЙЦА

ГЕРОИНЯ ПРОТИВ ВСЕХ

КТО ВИНОВАТ В КРУШЕНИИ БОИНГА В КАЗАНИ?

ЯВЛЕНИЕ ВОРА НАРОДУ

БОЙ С ТЕРРОРИЗМОМ: ИСТОРИЧЕСКИЕ ГРАБЛИ В ПОМОЩЬ!

ЛЕЗГИНКА НА КОСТЯХ ВРАГА

ПРЕМЬЕР-ПЕТРУШКА – ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН ПУТИНУ?

ЦЕНЗУРЫ СЕЯТЕЛЬ МАШИННЫЙ

СТРАШНАЯ СИЛА ДАМСКИХ ПАЛЬЧИКОВ

ВЕРМИШЕЛЬ КАК ПОЛИТИЧЕСКОЕ КУШАНЬЕ

СУПЕРИГРА МАЙДАН-ОНЛАЙН

МОСКВА – ТАДЖИКИСТАН: УМЕНИЕ ТЕРЯТЬ ДРУЗЕЙ

КОРРУПЦИЯ КАК БАЗОВЫЙ ЭЛЕМЕНТ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ

ЛЮДИ ОДНОГО ОСТРОВА. Почему на Кипре нас любят как нигде?

РАСКРЫТЫЙ ЗАГОВОР. Николай Бухарин был расстрелян небезвинно.

ЖЕРТВА СЮЖЕТА. Как подлый Борис Соболев помог несчатной матери продать ее дите

БЕКЕТОВА ГРОХНУЛИ СКОРЕЙ ВСЕГО СВОИ ЖЕ

ПИСЬМО ГРУЗИНА РУССКОМУ ВРАГУ

КОГДА БЫЛ ВОВА МАЛЕНЬКИМ. Путин с Грефом борются против бедности - или против бедняков?

ЛЮБОВЬ И ВЫБОРЫ

ГОРЕ БЕЗ ТРУДА

АРМЯНСКИЙ КОМБАЙН

НЕМЦОВЩИНА

СТЫД И МЕЧ. Таиланд как находка для фашизма

ФЕМИДА ПО-КАЛУЖСКИ. Калуга предпочла законам РФ свой Шемякин суд.

ПИР ПОТРОШИТЕЛЕЙ. Чудо в Калуге: пришелец украл деньги со счетов воздушно-капельным путем.

ПОЭТ В РОССИИ БОЛЬШЕ НЕ ПОЭТ!

РАССТРЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ. Как я был жопой Березовского.

ГЛАС ВОПИЮЩЕГО В СМОЛЕНСКЕ. Офицер в гражданском тупике.

ГИБЕЛЬ ЯК-42 – НЕ КАТАСТРОФА, А УБИЙСТВО

ИСТОЧНИК РОДИНЫ. Великий пост: "Девки - это растительное, можно!"

БУРЕВЕСТНИКИ НА ТРАССАХ

ШИРОКА КИШКА МОЯ СЛЕПАЯ. Михаил Ходорковский: взлет и посадка.

РАБ ПО ПРИКОЛУ

КАВКАЗСКАЯ ПЛЕННИЦА. Национальный передел в Москве.

КАКОЕ ОЗЕРО, ТАКИЕ И РУСАЛКИ!

ТРУНОВСКИЙ ЛЕГИОН. Норд-Ост и адвокат Трунов

ПИК ПУТИНА. Какая пропасть оттопырилась под ним?

ЦВЕТЫ ЛЖИ. Дзержинский приютил беспризорников, а мы их выкинули на помойку.

НАБЕРЕЖНАЯ ПОЛКАНОВ. Собака в городе - друг или враг?

ХИМКИНСКИЕ МИФЫ ИЛИ ПЛЯСКИ НА КОСТЯХ

ГЕНИЙ И ЗЛОГЕЙСТВО. Чайковский сдох бы со стыда за "Щелкунчика" Б. Моисеева.

ОБРЕЖЕМСЯ О ПАМЯТЬ. На что аграрию Ивану Тявкину Тургенев?

ТАНЕЦ ТОПОРА. Если есть больший жулик – я святой!

ЖИЛ ПРОДАЖНЫЙ КАПИТАН. Блеск и нищета ГИБДД.

ЧЕРНАЯ ЮЛЬКА. Кто гарант работорговли в нынешней России?

ТЕАТР ОДНОГО ВАГОНА. Наша последняя защита - женский батальон.

ПУТЕМ БОМЖА. Закон об иммиграции - конец титульной нации.

СТАДО БАРАНОВ, ПОГОНЯЕМОЕ СТАДОМ ПАСТУХОВ. Попытка Мухина понять умом Россию.

У СЕРОСТИ В ПЛЕНУ. Интеллигенция на службе у барышников.

НАШИ БОЛЬШЕ НЕ ПРИДУТ

МАТЕРИНСКАЯ ПЕТЛЯ. "Сегодня покрестились - завтра у старухи дом обворовали..."

ОХОТА К РАСПРОДАЖЕ МЕСТ. Взрыв бизнес-алчности на пороховом заводе.

РОДНАЯ РЕЧЬ. Ахматова и Пастернак - герои соцтруда, а Солженицын умер вместе с СССР.

КОНЬ БЛЕД И ВСАДНИК СМЕРТЬ. Клинически несовместимый с производством бизнес убивает нас.

НАШ ВЫБОР – МЕЖДУ ПЛОХИМ ПУТИНЫМ И ХОРОШИМ ПАЛАЧОМ

УРАЛЬСКИЙ БАСТИОН. Великий почин Татищева и де Геннина.

БОЛОТНЫЙ БАРАБАН. Зомбосеть против зомбоящика: кто кого?

ДВОЕ ИЗ ЗМЕИНОГО БОЛОТА. Лужков и Путин – вольное сравнение.

ПОСЛЕ ЗАВТРАШНЕГО. Стабфонд будет разворован неизбежно.

РУССКИЙ МЕД. Позадушам о Боге, попах и прочей чертовщине русской жизни.

ДУРНОЕ ДЕЛО. "Хоронить - только в гробу с закрытой крышкой..."

КАК ТАРАКАНЫ В БАНКЕ. Почему нам еще век свободы не видать?

СТРАШНЕЙ ВОЙНЫ. Сергей Степашин об итогах приватизации в РФ.

ГНЕТУЩИЙ СТРАХ. Что не дает нам выбиться из насекомых в человеков?

ОКАЯННЫЙ РЕЙС. Что подрубило самолет Леха Качиньского?

ВО ВЛАСТИ ИНОПЛАНЕТЯН. Молись, козявка, и заткнись!

У КОГО ТАНКИ – ТОТ И ДЕМОКРАТ! О безобразной подоплеке наших выборов.

ОЛЕНИ И ОЛЕНЕВОДЫ. Христос воскрес в СССР, но продержаться - коксу не хватило.

СТРЕЛЯЙ НЕ ОТ БЕДРА, ОТ СЕРДЦА – ПУЛЯ ВИНОВАТОГО НАЙДЕТ! Кто виноват в наших ментах и что с ними делать?

КРАСИВАЯ И МОЛОДАЯ. Герой Труда - какая ерунда!

МЫСЛЬ ИЗРЕЧЕННАЯ ЕСТЬ СРОК. Судебный процесс над писателем Юрием Мухиным.

ПАЛАЧИХИ ХИМКИНСКОГО ЛЕСА. Откуда растут ноги Чириковой?

ТОЧКА «РУ» В ДЕЛЕ БУХАРИНА. Интернет против демократической глушилки.

НЕ БОГ, НО КНУТ. Тогда - обожествляли общество, теперь - обожествляем Бога

ДОРОГА К ВИСЕЛИЦЕ. Самый национальный проект России.

ГАМЛЕТ ПО-РУССКИ – ЧТО НЕ ТАК?

 

В жизни полно стереотипов – например, что Гамлет был субтильным мечтателем, рефлектирующим над абстрактным «быть или не быть», как его сыграл в известном фильме Смоктуновский. Но когда еще на филфаке МГУ я стал читать «Гамлета» в оригинале, изумился тому, что это совсем другой текст, мало похожий на наши переводы.

Герой – одышливый толстяк (he's fat and scant of breath) довольно разбитных манер; но наши переводчики традиционно пудрят его шуточки с Офелией: «– Lady, shall I lie in your lap? – No, my lord. – I mean my head upon your lap?.. Do you think I meant country matters?» У нас это переводится: «– Могу я прилечь к вам на колени? – Нет. – То есть положить голову вам на колени?.. Думаете, я имел дурные мысли?» На самом же деле Гамлет здесь обыгрывает грубое название женского полового органа, созвучное «country».

Но при этом он язвительно умен, и его трагедия не в рефлексии, а в более практичном – невозможности занять отчий трон при окружающем коварстве и недостатке навыков, которых не успел додать ему отец. Кстати и призрак того, «идеального правителя», выступает с некой долей будничности: «призрак заходит», «призрак уходит», – пишется в ремарках. Гамлет за ним гоняется с очень понятной целью: установить и наказать виновных в его гибели – и тем исправить непорядок в Датском королевстве.

Но в пьесе еще масса вторых и третьих планов; Шекспир сумел увязать в ней самое высокое с самым низким, даже животным – чем отличалась еще разве Библия, где тоже вовсю явлено и то, и то… Хоть взять, как принц с какой-то античной нестыдливостью учит мать, как, извините, гасить дурную похоть к отчиму…

Но самое, может, интересное в герое – его отношение к Офелии, где тоже видятся два плана. Первый – фривольная забава с той, кому по рангу положено сносить все его прихоти. Он дарит ей какие-то вещички, сочинят, а скорей ворует для нее чьи-то стишки – подобно Германну в «Пиковой даме» Пушкина. Но Германн, копируя из немецких романов свои любовные письма к Лизе, желал только добыть через нее карточный секрет графини. У Гамлета ж за этим первым планом брезжит и второй, показанный загадочным намеком. Вот настоящий призрак – любви, полной недоверия к дочке врага-Полония; но чаще всего такова и есть любовь – исполненная всякого сомнения и недоверия. И к ней Шекспир подходит крайне заковыристо – в отличие от более простого для него подхода к призраку Гамлета-старшего.

Пик этой темы приходится на центральный монолог героя «To be or not to be» – увы, на русском очень слабо отражающий оригинал. Стихи вообще переводить трудней всего, ибо они сложены из образов, а образный строй одного языка не совпадает с образным строем другого. Русская «Кузькина мать» непонятна англичанам; и наоборот, их «raining cats and dogs», дождь кошками и собаками, что означает проливной, нонсенс для нас. И для переводчика всегда дилемма: переводить этими «кошками и собаками» – или по сути образов.

Первое проще – но делает стихи сухими, скучными, так как дословный перевод метафор не звучит на другом языке. Второе требует фактически написания нового стихотворения, для чего нужен талант, равный таланту автора оригинала. Но даже если это равенство и есть, такое чудо как рождение стихов не обязательно один гений может повторить вослед другому – в итоге у нас удачных стихотворных переводов раз-два и обчелся. Это перевод Бунина «Поэмы о Гайявате» Лонгфелло, сонеты Шекспира в переводе Маршака, «Вечерний звон» Козлова, «Горные вершины» Лермонтова – вот, пожалуй, и все. Великая античная поэзия вообще оказалась для нас непереводимой, хотя над ней бились и Пушкин, и Фет, и другие наши классики. Пушкинский «Памятник» – очень вольная фантазия на тему гениального «Exegi monumentum» Горация, звучащего по-русски плоско и убого.

Еще занятен перевод Цветаевой известной автоэпитафии Овидия «Hic ego qui iaceo…» В оригинале – всего четыре строки, а в стихотворении Цветаевой «Идешь, на меня похожий» аж 28, но сам дух шедевра, хоть и в чисто женской передаче, передан точь-в-точь!

Монолог же Гамлета, таящий в себе не абстрактный, а глобальный смысл, с первых строк приводит в затруднение даже знатоков. Шекспир пренебрегал знаками препинания, и потому неясно, как понимать слова: «Whether 'tis nobler in the mind to suffer the slings and arrows of outrageous fortune». В зависимости от того, к чему отнести «in the mind», возможны два прочтения: «Достойней ли для души сносить пращи и стрелы оскорбительной судьбы» или «Достойней ли в душе (т. е. внутри себя) сносить пращи и стрелы…» Вроде не велика разница, но этот заход задает смысл дальнейшему: Гамлет говорит о душе или о манере поведения? Если о втором, то последняя фраза монолога, обращенная к Офелии – насчет поминовения его грехов в ее молитвах, – звучит скорей присловьем. Если о первом – имеет более глубокий смысл, закрытый от нас этими «сложностями перевода».

Во всем монологе адекватно переведена только первая строка: «Быть или не быть – вот в чем вопрос». Все остальное, переведенное дословно: «пращи и стрелы», «море смут», «заснуть, забыться»; «красивая Офелия, нимфа» – звучит по-русски из рук вон. Откровенное «that flesh is heir to», означающее что-то вроде похотливой плоти, у нас вообще не переводилось никогда…

Вот для лучшего понимания того, о чем я говорю, один смешной пример. Когда-то я задружился с четой лингвистов-англичан, они просили разъяснять им наши идиомы, и я им разъяснил такую: «Скатертью дорога». Это де говорят самому дорогому гостю при прощании: чтобы дорога от тебя была ему гладка как скатерть. Они все поняли – ну, и понятно, как потом на этом оконфузились.

Еще одной француженке, мнившей, что знает русский как родной, я на простом примере объяснил, что это не так. Сейчас, говорю, расскажу анекдот – и будут смеяться все кроме тебя, потому что ты не поймешь, что тут смешного. И рассказал: «Командир строит роту: «Кто знает иностранные языки, шаг вперед!» Двое вышли, он спрашивает первого: «Какой язык знаешь?» – «Да мы пскопские…» Командир бух ему в ухо, спрашивает второго: «А ты какой язык знаешь?» – «Да чего уж там, кляпай!..»» И действительно засмеялись все кроме нее.

То же и здесь: другой строй образов, другой облик, ритм слов не позволяют передать богатую смысловую начинку монолога. Но больше всего не повезло его концовке, где, может быть, сидит самое главное. Если счесть, что Шекспир ведет речь о душе, тогда вот что выходит.

Речь начинается с глагола «to be» под знаком вопроса – но посмотрите, чем заканчивается:

The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons

Be all my sins remember'd.

Вот несколько самых известных русских переводов этого:

Офелия! О радость! Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа. (Пастернак)

Прелестная Офелия, о нимфа,

В своих святых молитвах помяни

Мои грехи. (Гнедич)

Офелия? В твоих молитвах, нимфа,

Да вспомнятся мои грехи. (Лозинский)

Но ни один перевод не передает вложенный Шекспиром в эти строки смысл; Лозинский как-то пытается передать шекспировский императив, но и у него это не играет.

Тут же вот в чем вся изюмина. Вместо обычного притяжательного местоимения «your», без признака числа в английском, Шекспир ставит старинное «thy» – число единственное с привкусом особой близости и пафоса. Из той же высокой лексики и «orisons» вместо «pray»; по-русски и то, и то – молитва. Но главное – вот этот оборот: «Be all my sins remember'd». Кабы Шекспир хотел сказать: помяни мои грехи, – он, вообще большой любитель простых слов, так бы и сказал. Но он избрал эту многозначительную форму, что-то вроде: «Да будут все мои грехи помянуты…» – с непередаваемой по-русски прямой перекличкой этого «to be».

Монолог, заходящий с этого глагола в вопросительном ключе, кончается им же в виде страстно обращенного к Офелии императива. Круг замыкается, и вот ответ – как, чем преодолеть эти неблагозвучные на русском «slings and arrows» и «sea of troubles»? Молитвами Офелии, любовью к ней! То есть Гамлет вдруг видит в ней какой-то самый состоятельный залог – но шквал событий затем гонит его прочь, остается лишь мгновенное озарение, к которому он больше не возвращается. И может быть, в чем я подозреваю тайную мысль Шекспира, и напрасно.

Тайную – поскольку вставь он это явно в драму в модном при нем криминальном жанре, могло бы не потрафить тем грубоватым зрителям, на чей счет жил его театр «Глобус». А он был очень чуток к современной ему конъюнктуре – но как гений жанра исподволь вмещал в него и то, что улетало за пределы времени.

В русских переводах эта концовка как бы проходная, в оригинале – ключевая: именно «да будет!» Но из-за различий словоформ по-русски не передается то, что у Шекспира натягивает на одну струну весь монолог. Там это «to be» еще проходит и в середке: «To die, to sleep… 'tis a consummation devoutly to be wish'd». (Умереть, уснуть – вот самое желанное.) «To be wish'd» – опять не имеющий в русском подобия императив; Шекспир же это емкое «to be» проводит через всю тираду, варьируя и разминая этим смысл главного вопроса. Сначала это знак сомнения, потом самоубийственного утверждения, и под конец – чудесного спасения. Но поглощенный иным Гамлет не хватается за эту соломинку – и не выплывает в одиночку из убийственного омута…

Что бы я тут еще хотел сказать. Сейчас на наших площадях и в душах накипает этот же вопрос: «To be or not to be?» Мы словно оказались в шкуре Гамлета – лишенные былой славы и величия своей державы, захваченной коварным супостатом. Он знай ее потягивает, как «левый» король Клавдий королеву – но как, какими доводами разума отвадить ее от пагубных щедрот хозяина бесплодной нефтяной постели?

То правда, что другого нет – но и не будет, пока сквозь брань и хитроумные ходы наших протестантов не восстанет это любовное «to be» к Офелии, переводящее тяжелый знак вопроса в знак ответа. Для нас эта Офелия, с которой промахнулся хитроумный принц – наша Родина. И наше «быть или не быть» обречено на ту же неудачу без опоры на что-то более глубокое и коренное, чем те же плутни и коварство, которые сгубили Гамлета при всех его задатках…

А может, стоило б ему не дурить, а честно полюбить чистую девушку, погибшую не без его же помощи – и он, укрепив и успокоив этим свою душу, смог бы навести порядок в Датском королевстве!