ЗАЧЕМ ПИСАТЬ, КОГДА СТРАНА ТЯЖЕЛОЙ ГЛУХОТОЙ БОЛЬНА?

Давным-давно я, юный журналист, услышал от намного старшего коллеги мысль, которая мне ужасно не понравилась, так как ставила по сути крест на самой идее и профессии:

– Запомни, никого ни в чем ни убедить, ни переубедить нельзя. Поэтому мы тут только играем в игры. Хочешь тоже – присоединяйся, нет – пшел вон.

Эта мысль долго не шла у меня из головы – и на путче 1991 года я все же, как мне показалось, опроверг ее своим же собственным примером. Верный сторонник Ельцина, пленившего меня его походом против разложившихся вконец партократов, еще и двинувших танки на народ, я все три дня путча отстоял за него на баррикадах у Белого дома. Мы победили – но в пляс тут же пошли другие, те перехватчики победы, что отсиделись по щелям все боевые дни. Они кинулись валить Дзержинского – а с ним и всю страну, добивать ее под видом добивания ГКЧП. Я-то мнил, что защищал ее, а оказалось – отдал в руки подлых мародеров...

И узрев свой просчет, сразу и навсегда поменял отношение к негодному кумиру, тем как бы доказав, что разум, убежденный зрелищем живой натуры, побеждает. Но следом вышла еще история, прискорбно убедившая в обратном. Вместе со мной на филфаке МГУ училась симпатичная девчонка, поэтесса, с которой мы встретились на той защите Белого дома. И она рассказал мне взахлеб историю про Ельцина, бывшего и ее кумиром, как он, став секретарем Свердловского обкома партии, переехал в общежитие, чтобы жить ближе к народу. Я не поверил – за что схлопотал от нее обидный укор в склонности судить о других по личной низости.

А затем меня забросило в Екатеринбург, бывший Свердловск, где я и спросил у местных, было ли что-то вроде того общежития? Да, было! Для себя и присных Ельцин возвел дворец на набережной Исети, но из скаредности провел его как общежитие при Доме колхозника с копеечной квартплатой – откуда и возник бредовый слух. Я привез в Москву все доказательства того, включая местные газеты, надеясь реабилитироваться с их помощью перед красоткой. Увы, эффект вышел обратным:

– Понимаешь, такие, как ты, только и могут марать все, что выше вас. Убери свои поганые бумажки, мне на них плевать!

Сегодня у подруги юности свой рьяный круг в одной из соцсетей, где она так же свято, как встарь в общежитие Ельцина, верит в нашу правоту на Украине. Никакие аргументы таким верующим – не указ, и это полное презрение к любым противным «установке сердца» доводам становится все более корневой чертой нашего времени. О чем все чаще пишут наблюдательные блогеры:

«Мы и противники живем в разных версиях реальности. В одной укры подло бомбят свою Запорожскую АЭС, а потом валят это на россиян. В другой – то же самое творят россияне. В одной мы стреляли в Виннице по штабу и убили кучу высших офицеров, которые и натащили мирных жертв на площадь, в другой – и штаба никакого не было, стреляли наобум для устрашения. Ну и так далее. Приверженцы и той, и другой версии, может быть, вполне хорошие люди, просто их реальности разные.

Это и в семье бывает сплошь и рядом. Жена и муж разводятся – и у обоих версия одна: «Я вел(а) себя идеально, я прекраснее и чище горного хрусталя, а он(а) испортил(а) мне все молодые годы». И каждый будет намертво стоять на своей правде...»

Понимают ли при этом люди, что могут сами ошибаться? Когда-то все же понимали – и мой друг, оперный певец, все те же трое суток защищавший Белый дом, после сказал: «Когда я понял, и за кого готов был пролить кровь, мне захотелось спеть последнюю арию Ленского...»

Но сегодня головной мозг перестает играть свою роль дирижера людских убеждений и поступков, и самым востребованным аргументом становится известный «Вы все врете!» Причем не только на нашем превратившемся в шаманский бубен телевизоре – но и среди еще вчера хоть как-то восприимчивых к доводам разума людей, о чем пишет еще один автор:

«Другое мнение? Его просто нет! Если у человека версия реальности А, то в ней есть факты А-1, А-2... А-348, – и любой новых факт он встроит в эту версию. И не ждите, что если скажете ему: «Вот неопровержимое доказательство, что в Буче было то-то, а не то-то!» – его версия посыплется. Нет, для него это будет лишь факт А-349, который он легко встроит в свою версию... «Они не верят очевидцам!» Ха. А что вы сами сделаете в ответ на показания, которые вам не по вкусу?... Поэтому содержательный разговор между носителями разных версий сегодня исключен...»

Поэтому люди, вооруженные не достоверными фактами, но верой в то, чем «сердце успокоится», строят какой-то заведомый фантом, который непременно рухнет в силу зазнамой ложности его конструкции. И зачем вообще тогда писать, пытаться убеждать, если согласные и так с тобой согласны, а несогласным ты хоть кол на голове теши – все без толку?

У меня нет ответа на этот вопрос – но есть ощущение, которое Сократ называл «внутренним демоном», подсказывавшим ему, что делать и не делать в случаях, когда буксует разум. И этот демон в пору, когда писать не в струю становится все более рисково, а число политических доносов прет в страшный рост ­– внушает мне то же, что внушал когда-то и Сократу. Который, как все помнят, за непреклонность перед теми, кто писал доносы на него, виня в измене вере и Отечеству, был осужден на смерть.

Но от нее один черт не уйти, зато приверженность истине и чести, часто ненавистным власти, дает прилив какого-то бесстрашия, с которым непокорные творцы шли сроду под топор паскудных палачей. И даже прилив какого-то победоносного восторга, вселяемого не иначе как тем же сократовским «демоном», ощущением своей родовой небесполезности и небесследности, – что греет стужу всякого конца.

И потому-то несмотря на все превратности самой идеи и процесса, словами пушкинской отчаянной невольницы, «я вам пишу...»