СССР ВЕСЬ НЕ УМРЕТ, ПОКА В ПОДЛУННОМ МИРЕ ЖИВ БУДЕТ ХОТЬ ОДИН ПИИТ!. Александр Росляков. Писатель, журналист



СССР ВЕСЬ НЕ УМРЕТ, ПОКА В ПОДЛУННОМ МИРЕ ЖИВ БУДЕТ ХОТЬ ОДИН ПИИТ! «Нет, весь я не умру… доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит», – эти слова Пушкина можно отнести и к СССР. Уже три десятка лет самые острые умы шпыняют и затаптывают его и платно, и по вдохновению – а покойный никак не захоранивается. По ночам и по великим праздникам выходит из своей могилы – и ходит по душам и умам. Мистика – и только! И споры об СССР не затухают ни на миг – со временем лишь обостряясь. Правда, в них рождается не истина, а скорей бешеная ненависть спорщиков друг к дружке – примета нынешнего душераздирающего времени… «Умру за правду!» – нацарапал на своей груди Христос. «Это не я такой, а жизнь такая!» – нацарапал на своей груди Иуда. С тех пор с двумя этими нагрудными царапинами мы и живем. То одна стирается, другая проступает – то наоборот. Сегодня, безусловно – бенефис Иуды, который возродился в наших олигархах, депутатах, кинематографистах, сполна отдавшихся мамоне и ее ядру – тем самым 30 сребреникам. Но и Христос, оставшийся в СССР, не дремлет – и ничто не вечно под луной. Советский лозунг был: «Наши дети будут жить при коммунизме!» Насколько он не врал – не суть. Главное, что от него не хотелось удавиться. А каков лозунг сейчас? «Наши дети будут жить в рабстве детей Усмановых и Матвиенок»? От таких перспектив и тянет в петлю – о чем говорит статистика по суицидам, выросшая с советских пор в разы. И детей плодить невмочь – поскольку боли от них больше, чем радости, стоит подумать об их смутном будущем… Все санкции Запада – меньше даже сотой доли того ущерба, что наносят нам наши олигархи и чиновное ворье, переводящие наше добро в их яхты и офшоры. И какого б рывка в производсте мы ни достигли, даже чудом – он будет приватизирован ими точно так же, как все сокровища СССР. Это ясно и всем нашим рукотворцам, и потому любые оздоровительные экономические программы – хоть от Глазьева, хоть от Кудрина – заведомо обречены. Учиться чему-то – не про наших бонз. Они с высоты их награбленного здоровы́ только учить. Когда еще в СССР я учился на филфаке МГУ, у нас был колоритный малый – хапок лет 30-и, поступивший к нам «для удовольствия». Про таких тогда говорили: «люди с громким голосом и тихим умом». В чем был его экзотичный для той поры гешефт – пес знает. Но помню, как профессор ставит ему двойку, что-то не срослось по взяткам в деканате, и он выходит из аудитории с искренним изумлением в лице: «Сколько этот убогий имеет в месяц? Сотни три? Я в день столько имею! И он мне двойку лепит?» Чудны дела нашей страны – этот неуч и стал сегодня нашим «предводителем дворянства». Неужто он станет учиться какой-то экономике – когда в день имеет, сколько и не снится нам за жизнь! Ельцин подарил народу, выжившему из ума под Горбачевым, священную надежду в виде пирамиды МММ – что и без труда можно ловить рыбку из пруда. Жизнь доказала, что это не так – но кто-то же нажился и на МММ, кто-то и по сей день припеваючи живет «не опозорив рук работой»! Вот эта надежда, что и я так мог бы, если вдруг подфартит – и служит, подобно подвешенной перед носом осла морковке, основным двигателем нашего нынешнего общества. И тут вопрос, что называется, на засыпку: почему лучшие люди у нас оказались в конце концов в хвосте и под каблуком худших? Почему советское строительство окончилось антисоветским расхитительством? Говорить тут лишь о вине Горбачева, Яковлева, Ельцина – смешно. За спинами этих высших выжиг стояла целая армия «среднего звена» – она-то и сделала всю погоду в открытой всем ветрам стране в 1991 году. Без этой армии и Ельцин, и Гайдар с Чубайсом остались бы голыми – как Наполеон в Москве, сожженной праведным пожаром. Но вот откуда эта продувная армия взялась и почему ее ряды по сей день только пополняются – загадка. И доколь ответа на нее нет, все полусонные мечты о возрождении былой державы бесполезны. Еще меня поражает обилие у нас патриотических статей, исполненных злорадства по поводу всяких несчастий на Украине и на Западе – и маниловских надежд на их скорую и мучительную смерть. Но нам лучше от их гибели не станет! И за кого авторы этой убогой патриотики принимают наш народ – за злобных карликов, которые за неимением своих радостей ликуют от чужого горя? «А Украина разве не так же хрюкает по факту наших бед?» – сейчас же возразят эти увы-патриоты. Но на это исчерпывающе ответил еще Козьма Прутков: «Свинья. Умиляйся – но не подражай!» Русский язык – вот настоящий показатель нашего авторитета в мире. На том же филфаке МГУ, где я учился, в советское время был курс «русский для иностранцев», выпускавший преподавателей разговорного русского. Им надо было просто говорить по-русски с иностранцами, уже вчерне освоившими язык, но желавшими владеть им бегло, без акцента, со знанием наших поговорок и идиом. Сейчас такое и не вообразить. Напротив, уже наши дети стажируются на курсах, которые ведут носители англоязычных лексики и образа мышления. И результат этого «низкопоклонства перед Западом» виден в той языковой конвульсии, что вошла во плоть и кровь нашей передовой интеллигенции, роящейся на «филфаке Интернета»: «Френд запостил сабж о лайфхаках, я его лайкнул, а он меня не лайкает, йопт, хотя у меня каменты и юзерпик в топе. Отфренжу нах – и пусть тогда не тролит. И давайте ваще держать респект – чтоб на каждый квест был пруф, а то всех под кат и в бан…» Хорошо сидим в любимом Интернете! И никакой эксперт уже не скажет никогда «этот случай», «изменчивость» – у них признак солидности сказать: «кейс, волатильность»… «Нипадетски, аффтар, падонки, моск» – это уже патриотический ответ «тлетворному влиянию Запада». И заодно – царица доказательства того, что все былые войны за просвещение окончились разгромом этого просвещения, которому я в сути отдал жизнь. И это уже не переспорить путем разума. Это конец концов, как кажется порой… И все же призрак СССР упрямо восстает из нынешних руин сознания подобно распятому Христу. Добить его, помимо политических «падонков», пытаются и всякие «колбасные свидетели», утверждающие, что в СССР потребляли мяса меньше, чем сейчас. Но это – чистая брехня. При СССР по всей стране бродили несметные стада коров и овец, которых нет сейчас. Не на Марс же перегоняли это молоко и мясо! Кроме продуктовых магазинов, где порой впрямь было шаром покати, существовали ОРСЫ – отделы рабочего снабжения, предлагавшие весь должный паек. Заводские и колхозные столовые с обязательными мясными блюдами по копеечной цене. На колхозных рынках продавалось абсолютно все – и за вполне приемлемые деньги. В итоге при армейском призыве не было дистрофиков вообще, а сегодня их – до хрена и больше. Сейчас Россия как-то невзначай стала страной повальных суррогатов – и в пище, и в культуре, и в политике. В СССР все было натуральней – и жратва, и кинофильмы, и даже партийное вранье, произносимое на специфическом казенном языке. Теперь же вовсе правду от лжи не отличить: все врут как дышат, на неведомом советским бонзам голубом глазу. Произошло какое-то убийственное покушение на сути – и как их воскресить, не ведает ни бог, ни черт. Что до духовного начала, РПЦ стала всего одной из щупальцев, которыми наряду с Песковым, Прохановым, Соловьевым и т.п. страну опутали властвующие олигархи, эдакие три толстяка из сказки Юрия Олеши. И если обрубить одну щупальцу – взамен тут же вырастут три новые, чтобы путать выживший из ума народ. И пока он не вернется в разум и сам не выступит против этих толстяков, рубить любые их отростки бесполезно. В СССР я был стажером, внештатным корреспондентом разных газет и журналов, получал скудно, зато круглый год ездил по всей чарующей своим размахом Родине. И при всех ее отдельных и системных недостатках, которые я драчливо пытался одолеть – это была какая-то нескончаемая фиеста. Сотни знакомств, общений позадушам, фантастические красоты родной земли от Памира до Енисея и ее обитателей, словно делавшие мою утлую душонку шире пиджака, почти бессмертной, – это забыть нельзя. Эта же ширь, претензия на нечто большее, чем хлеб и шмотки, сидела так или иначе и во всех советских людях. И почему мы все это профукали, скукожившись до манекенов, одноразовых носителей этих узких пиджаков и прочего тряпья – понять тоже нельзя.