САЖАТЬ – НЕ РОЖАТЬ: СПРАВЛЯЕМСЯ ЛЕГКО!

Кажется, у нас появилась новая форма внесудебной кары: человека, на которого нет никаких улик, сошедших бы даже для нашего всеядного суда – просто сажают под безвременный арест на время следствия. И продляют его срок, пока он сам, замученный невыносимым содержанием в СИЗО, себя не оговорит, либо уже суд не посмеет оправдать отсидевшего долгие лета.

За примером далеко ходить не надо – нашумевшее дело московского педиатра 67-летней Надежды Буяновой, арестованной 27 апреля этого года за «фейки об армии». Пациентка зарядила на нее донос, который кто-то показал самому главе СК Бастрыкину, где говорилось, что Буянова назвала погибшего на СВО отца мальчика, расшалившегося на приеме, «законной целью для Украины», а Россию виновницей конфликта. Никаких подтверждений тому, то есть нужных для суда и следствия улик не было, сама обвиняемая от всего отперлась. Но Бастрыкин, видать, почитающий себя фигурой выше всякого закона, велел возбудить на жертву доноса дело, что и было сделано по всеобъемлющей ст. 207.3 УК – до 10 лет.

И вот два с лишним месяца ареста, назначенные судом для совершения следствия над обвиненной в тяжком преступлении, прошли – и что?

Я в 1990-е и 2000-е много писал на криминальную тематику, дружил со следователями, операми, судьями и хорошо знал еще соблюдавшийся тогда порядок изнутри. Так вот, дел без улик и перспектив никто тогда не заводил, судья без них арест не выпишет. И когда возникал подозреваемый, сперва опера копали под него, и только если удавалось нарыть что-то, следователь открывал дело, а судья арестовывал тех, кто опасен для окружающих и склонен к бегству. Мой друг Дмитрий Лило, лучший московский следователь прокуратуры тех времен, говорил:

– Да у меня злодеев куча на примете, а что толку? Ну задержу я их на двое суток, потом все равно придется выпустить: суд без доказухи арест не даст, а они концы попрячут в воду...

И вот сегодня, как можно судить по делу той же Буяновой – все с ног на голову. Дело ее проще пареной репы: есть свидетели, документы вменяемого ей словесного преступления, ныне караемого строже, чем убийство и разбой? Нет – тогда нечего и расследовать, зачем она два с лишним месяца в СИЗО торчала? Для каких оперативных комбинаций, слежек, прослушиваний, поисков похищенного или постановок с подставными лицами нужна была ее изоляция? Судя по всему – для одного только: натягивания, что называется, совы на глобус, то есть, на языке следаков, «недоказуемого на невпихуемое».

И вот новый суд не моргнув глазом выписывает старой женщине, словно какому-то изощренному мошеннику, чьи плутни не распутаешь за отведенные по УПК 2 месяца – новый арест до 2 ноября. Закон позволяет это исключительно «в случае невозможности закончить предварительное следствие в срок». Но это следствие вообще по Буяновой велось? Что именно расследовали? Лак на ее ногтях, резинки на трусах, морщинки на губах, якобы выдавших ее недоказуемую ересь?

И это нарушение правовых основ, трактующих арест как меру по обеспечению следственных действий, но никак не их замену, стало повальным, особенно по политическим делам, где и следствие-то ни к чему. Доктор сказал в морг – значит, в морг! «Оттуда» велели наказать за непочтение в бизнесе или каких еще делах к «собинному другу» Самого, за пользование конституционной свободой слова или сборищ – значит, будет наказан! Арест становится своего рода «царицей доказательств» – и сегодня уже обычным стало, когда в СИЗО, где условия куда хуже зонных, сидят всем нормам вопреки год, два, три, четыре... Там получают инвалидности и умирают – за что во времена, когда закон у нас еще хоть как-то соблюдался, взгрели бы по первое число!

Так вот, новый суд по Буяновой, продливший ей арест «до греческих календ», пока сама не осознает, что лучше накатать чистуху, чем подохнуть на камерной параше – выдал еще забавный финт законом:

«Буянова была уволена из московской поликлиники № 140 после доноса на нее, но суд признал ее увольнение незаконным, постановив восстановить ее на работе и выплатить ей 928 тыс. руб. в компенсацию за вынужденный простой и 15 тыс. за моральный вред».

Ну все равно что признать пощечину недопустимой, а битье по черепу дубиной – тем, что доктор прописал!

Свобода орудовать мерой пресечения и этапированием вышибает из наших органов последний профессионализм – ибо на кой ляд им морочиться, когда легче любого просто усадить, пока не сдохнет или не сознается. Вот еще показательный пример:

«Журналистка Александра Баязитова просит Верховный суд РФ признать незаконным ее этапирование из Москвы до вступления приговора в силу. Страдающая диабетом и нуждающаяся в лечебном питании, она в вагонзаке проехала едва не пол-России. В колонию ни в одном регионе принять ее не могли, потому что приговор не вступил в силу. Так зачем было мучить ее адской ездой? Чтобы не смогла подготовиться к апелляции?»

И вот еще из той же серии:

«Бывший командующий 58-й армией генерал-майор Иван Попов, обвиняемый в хищении 130 млн руб. при закупке металла для оборонительных сооружений, выпущен из СИЗО под домашний арест... Кажется логичным, что если Попов выходит, зайти должен тот, кто хотел его засадить. Домашний арест при таком обвинении – нонсенс, это говорит скорее о том, что обвинитель хочет просто сохранить лицо...»

Ну, это уже совсем какой-то цирк. Спереть 130 миллионов на караване металлоконструкуций, который якобы откуда-то куда-то шел и не пришел – это не коробку спичек в карман сунуть, чтобы потом все крутили головами: куда ж он делся-то? Тут или было, или не было, и следователь, заводивший дело и требовавший сперва ареста, а потом освобождения из-под него, не мог не знать этого наверняка – и либо в первом случае, либо во втором грубейше попирал закон. Ну то есть по-старинке. По-новому ж – всего лишь орудовал из высших политических соображений, в рамках действующего телефонного права, мерой пресечения: теперь у нас вместо закона эта хрень. Ее и к врачихе применили, и к отправленной в безадресный тупик диабетичной журналистке, и к непостижимо выпущенному под подписку при не снятом обвинении в особой крупной краже генералу.

Есть закон джунглей, закон гор и закон военного времени; у нас же воцарил, похоже, закон «чего изволите». Изволят высшие приспешники того, кто в гроб сходя, по их лакейской выкладке, туда утащит и Россию (есть Путин – есть Россия) – и невиновного сделают виновным, и наоборот. Посадят, выпустят, сгноят в психушке или в безвылазном карцере. А уж заткнуть в СИЗО любого на хоть сколько долгий срок следствия – даже если его и нет, и быть не может – стало вообще раз плюнуть.

Впрочем и всем на это наплевать, всяк ведь уверен, что его-то лично это точно не коснется, а до остальных нет дела: пусть хоть в психушке, хоть в СИЗО, хоть в карцере дуба дают. На этом Русь, по крайне мере путинская, стоит, стояла и по гроб – его или же общий с ним – видать, будет стоять!