ПОХОРОННЫЙ КАРАУЛ. Александр Росляков. Писатель, журналист



ПОХОРОННЫЙ КАРАУЛ Помните знаменитое Марксово, что за 300% прибыли капитализм готов на любое преступление? И мы, осыпая проклятьями других, не желающую мирно сдаться нашим пушкам Украину и агрессивно строящий свои недоступные нам компьютеры и самолеты Запад – построили у себя именно такой капитализм. Власть с криминалом тут слились уже взасос: «В 2024 году не осталось ни одного губернатора, у которого не был бы арестован заместитель или министр. Обыски в связи с коррупционными делами идут в местных администрациях практически нон-стоп». Но и те, кто набивают их зобы под этой властью, исправно голосуя за нее – являют собой там и сям такую одержимую одной корыстью мерзость, что уже даже не коробят, а корежат, раздирают омерзением к ним взгляд. Недавно у меня умерла мама, 90 с лишним лет, проведшая остаток дней в московской клинической больнице №2. Никого из близких ей людей, кроме меня и моей дочки, занятой по горло своим новорожденным, у нее уже не оставалось на земле, и я решил не устраивать никаких похорон, куда кроме меня являться было некому. Сразу после раздавшегося утром звонка из больницы собрался и поехал, как велели мне, в больничный морг. Попутно на меня обрушился целый град звонков с одним и тем же: что мне полагаются бесплатные похороны и только сей звонящий устроит их по божеской цене, все прочие же – жулики, с которыми дело иметь нельзя. Но я решил не слушать никого, и эти звонки, редея постепенно, где-то после полудня прекратились. Агенты похоронных служб, напавшие на меня, как стервятники на свою добычу, получали, похоже, небескорыстную наводку из больницы – и, видимо, полагали, что за несколько часов кто-то обязан был меня склевать, после чего звонить уже не было смысла. Странный топтун на входе в больничный морг сказал мне, что входа этого тут нет, зайти можно только через ритуальную службу с другого конца здания. Там у дверей сновали какие-то траурно одетые личности и могучий, с брюхом как у 9-месячной беременной, поп; внутри сидели трое агентов за тремя приемными столами. Уже настороженный предыдущими звонками, предупреждавшими, что и тут орудует жулье, я спросил, почему не могу вступить в контакт с работниками морга. «А мы и есть его официальные агенты, все только через нас». Принявшей меня агентессе я объяснил, что хочу получить в итоге свидетельство о смерти мамы и урну с ее прахом. Она душевно повторила про мое право на бесплатную услугу – и что через ее контору мне это обойдется по самой льготной цене в 150 тысяч рублей, так как совсем бесплатно даже на том свете не бывает. За что так много – выдан был такой расклад: из морга до машины снести тело – 4 грузчика, 30 тысяч. Облачить под сожжение – 15. Довезти до крематория – как в паланкине донести – какая-то еще суперцена, вот, значит, и набегает, и это еще самое мало. И я тут понял окончательно, что меня в надежде на убитость моим горем откровенно и безбожно дурят. И сказал, что если мне не покажут путь в сам морг, позову на помощь агента из полиции или прокуратуры. Агентесса скорчила такую рожу, словно вляпалась в какое-то дерьмо, куда-то позвонила, ко мне вышла сотрудница морга, растолковала, как эта бесплатная услуга происходит, и дала подписать нужную бумажку. Продиктовала телефон, куда я должен позвонить через неделю, чтобы узнать, что тело моей мамы ушло в крематорий – и там уже получить свидетельство о ее смерти и урну с прахом. С чувством редкого омерзения от встречи с этими старателями трупного клондайка я двинул домой – но на том эта история еще не кончилась. Когда я позвонил следом в морг, узнал, что тело уже ушло в крематорий, и позвонил туда, там мне сказали, что никакого свидетельства о смерти, нужного для получения того же праха, тут не выдают, брать его надо в морге. Я позвонил вновь в морг, меня послали снова в крематорий, оттуда – опять в морг, и наконец кто-то то ли там, то сям сказал, что мне нужно идти в МФЦ за повторным свидетельством, потому что первое исчезло. В МФЦ меня попытались отшить сходу, но я пошел к начальнице, которая сперва только твердила: «Вот морг, вот крематорий, ваше свидетельство где-то там, к ним и идите, нас между ними нет!» Но я, уже нащупав нужный тут заход, сказал, что пойду в прокуратуру – и заместительшу мигом осенило: «Да это надо вот сюда глянуть, скажете фамилию и дату рождения вашей мамы». И оказалось, что свидетельство о ее смерти через то ритуальное агентство, где я был, частную лавочку, никакого отношения к больнице не имевшую, выдано частному лицу, взявшему на себя заботу о похоронах. Так, значит, меня решили наказать за сход с поганого крючка – но через пару еще дней я получил в окошке МФЦ повторное свидетельство, заплатив за него лишь 350 рублей пошлины. То есть раз в 400 меньше, чем хотели содрать с меня осатаневшие от бешеной добычи на их мертвом деле ритуальщики. И в итоге я уже сполна постиг всю эту похоронную индустрию. Человек, убитый горем, у кого, скажем, не мама за 90, давно уже дышавшая на ладан, а умер кто-то в цвете лет – является к мерзавцам, засевшим под одной крышей с моргом. Он не торгуется – и его живо обувают на бешеные деньги, зашибая так не 300, а тысячи процентов окаянной прибыли. Приходят же туда в день десятки не перехваченных по пути другими стервецами жертв! И прибыльные паразиты не скупятся на подмазку всяких госорганов, насаженных на ту же нить – чтобы в обиду не давали и отбивали у несчастных горемык всякую охоту идти моим путем. На что меня вдобавок ко всему толкнула и отчаянная нищета из-за тотального запрета на мои неугодные нашей цензуре публикации в дававших мне доход местах. Зато я смог узреть во всей красе мурло нашего нынешнего капиталиста, нелюдя, готового своей наживы ради на любую пакость. «Традиции, духовность, скрепы!» – только и звучит сейчас в раскатанных в лепеху бешеной цензурой СМИ. А в результате – эта чудовищная рожа, порожденная всем властным враньем и подлостью трусливо падших в ноги зарядившему весь этот блевотный, варварский капитализм тирану.