НОВЫЙ РАСКОЛЬНИКОВ – ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ БЕЗ НАКАЗАНИЯ

А ведь сюжет с Раскольниковым мог пойти и совсем другим путем, чем в «Преступлении и наказании» Достоевского. На раскрытие убийства старухи бросают не изощренного Порфирия Петровича, а кого-то вроде наших нынешних следаков, умеющих только тупо смотреть в рот начальству. И тогда преступление остается нераскрытым – заслужив тем вместо наказания поощрение.

В результате Раскольников уходит не на каторгу искупать вину страданием, а в храм – с пудовой свечкой замолить, как это принято у нашего урла, смертный грех, что ему вполне успешно удается. После чего он, смышленый и одержимый наполеоновской идеей, смекает, что открыл свою золотую жилу. Совершенствует процесс до полной неуличимости, сколачивает бригаду из циничных и жадных до старух и стариков, их пенсий и заначек «питерских»...

А так как и в царской России, «которую мы потеряли», тоже далеко не все святоши и вегетарианцы, успешная бригада под началом цепкого, расчетливого лидера быстро обретает авторитет и самое широкое влияние. Пользуясь этим, Раскольников получает пост главы Охранного отделения, выкупает остатки совести у Порфирия Петровича, делая его своим дозорным, и начинает носить портфель самому государю Александру Третьему.

После смерти того и воцарения слабовольного, пьющего с завтрака Николая Второго Раскольникову удается склонить его к отречению в свою пользу и загнать Госсовет, а потом и Думу себе под каблук. Вместо прежней идеологемы «Православие, самодержавие, народность» он через свою парламентершу Сонечку Мармеладову по прозвищу «Полстакана» внедряет новую: «Есть Раскольников – есть Россия!» И порвав в клочья проект « О наклепании вдоволь своих гвоздей в России», начинает спецоперацию по денацификации Японии, Манчжурии и Желтого моря. В итоге расстается с половиной Сахалина и окунает страну в безвылазную экономическую яму.

Но решив, что это еще не дно, к которому после убийства своей первой жертвы стал, несмотря на весь свой сказочный подъем, испытывать неодолимое тяготение, он втягивает безвольную страну в новую спецоперацию. Уже мировую – которая затапливает кровищей всю Россию, наконец проняв ее до импульсивного самоспасения, заставляющего скинуть и затем отправить к первой своей жертве осатаневшего вконец убийцу...

При этом мораль и этого сюжета «Преступление без наказания» точно та же, что и у хрестоматийного: безнаказанность – страшное дело. Даже из не самого скверного изначально человека выковывает настоящего злодея, монстра, готового развязать самую чудовищную операцию, пролить любое море крови.

У Достоевского Раскольников попадается, слава богу, на первой же его мокрухе, в итоге очищается от заляпавшей его невзначай жизненной скверны, от которой никто не защищен – и становится настоящим праведником. Как наш непогрешимый Путин, а также Кирилл, Клишас, Матвиенко, Володин и прочие его сподвижники и подельники. А приводит Россию к гибели в 1917-м, неизбежной при полном попустительстве ее народа всякому осатаневшему от безнаказанности душегубцу, совсем другой.

Суть же вся тут, повторю еще раз, в этом: первое же ненаказанное преступление, даже по заблуждению или вовсе по случайности, превращает совершившего его в отведавшего людской крови зверя. Который жаждет этой крови уже даже больше всех попутных благ. И коли ему сходит с рук «малая японская», где счет жертв на десятки тысяч, можете быть благонадежны, как говорили встарь – он не преминет окунуть народ свой в самый кровавый мировой потоп, где сгинут уже миллионы.

И сегодня на Раскольниковых у нас недорода нет – а вот дотошные Порфирии Петровичи истреблены все на корню. Я близко знал одного из них, из самых последних: еще в конце 90-х он был безжалостно растоптан за свое неопровержимое изобличение нашего «нового Раскольникова».

Непревзойденному выдумщику Достоевскому такое и присниться не могло. Поэтому сейчас и прет вовсю такой кровавый разворот, что тоже никому еще вчера не снился.