НАРОД РВЕТ И МЕЧЕТ – ПОКА КНИГИ, НО МЕЧТАЕТ ОБ ИХ АВТОРАХ

Бомбежки Киева мы кое-как повторили, хотя, по-моему, это совсем не тот повтор, которым следует гордиться – а тот, что приведет еще к повтору и Нюрнберга.

Но вот что нам не повторить и близко в результате разыгравшегося сейчас патриотического озверения. Мой отец ушел на фронт добровольцем со студенческой скамьи ИФЛИ (Московский институт философии, литературыи истории), самого элитного довоенного ВУЗа СССР, куда попал самым немыслимым сегодня образом. Приехав из глухого села Ставрополья, просто сдал вступительный экзамен – и получил студенческий билет, место в общежитии с не снившимися ему прежде удобствами вроде газа и душа и стипендию, на которую мог всласть жить. Уже – за гранью всего нынешнего. И когда на нас напали фрицы, как мы сейчас на Украину – он, только попавший в настоящий рай, пошел в военкомат проситься в ад войны, как и 99% студентов имевшего военную броню ИФЛИ. Опять – за гранью...

Но это все, как и его первый бой, где из тысячи новобранцев выжили четверо, и прочие военные истории еще хотя бы как-то можно вообразить – но вот совсем уж невообразимое. В 1943-м отец попал на два дня в Москву, хотел повидать приятеля-москвича, известного среди своих поэта, зашел к нему, но квартира была на замке, а соседка по этажу спросила, кого он ищет. Он объяснил, что тут жил дружок, которого на фронт не взяли по здоровью, а та ему: так он туда прорвался, а папа с мамой съехали куда-то. А вы откуда, что? Он сказал, что на два дня тут, сейчас пойдет в свою общагу, вдруг работает. Та: да зачем? Оставайтесь у меня, накормлю, постираю, поштопаю. И он остался запросто, муж ее тоже рад был приютить бойца – тогда так было принято, даже не показалось чем-то вон из ряда.

Можете представить себе у нас сегодня что-то хоть издаля подобное? Я – нет. Хотя на Украине, как долетает из ее сегментов соцсетей – такое сплошь и рядом. И из недавних дурошлепов в духе «Кто не скачет, тот москаль!» бомбимые нами укры на глазах превращаются в нацию достойных светлой памяти советских победителей фашизма защитников своей страны. И именно поэтому мы их никак не победим, а вовсе не из-за того ленд-лиза, что сильно помогал и нам в Великую Отечественную, но все же главным залогом нашей победы не был.

А что взамен этой братской взаимовыручки тех невозвратных уже лет теперь у нас? А вот:

«Хабаровский совет отцов купил несколько книг «Летом в пионерском галстуке» с ЛГБТ-персонажами и уничтожил их на камеру. Два мужика при  этом извергали страшные проклятия в адрес этой «дряни поганой», хотя Роскомнадзор не нашел в данном бестселлере никаких нарушений».

Правило вроде простое – после попыток средневековой инквизиции и крестовых походов наводить правду на земле огнем, мечом и пыточным инвентарем: «Не любо – не слушай, не зри, не читай!» Поскольку при инквизиторском подходе недопустимое, достойное дыбы и костра найдется непременно не только в этой шаловливой книжке, но и в любой другой – от Овидия до Достоевского, Толстого и Булгакова. Хуже того – и за душой самих святых отцов, примеров чему в той же инквизиторской летописи море. Поэтому что-то совсем недопустимое блокирует у нас Роскомнадзор (кстати все более схожий с инквизицией), а все прочее – вроде тату, сережек в ноздрях, горбинок на носах или игривых книжек – следует сносить с терпимостью. Ну или создавать свои духовные почины и примеры для перемоги над проклятой ересью.

Но в том-то и беда, и коренное отличие нашей «невойны» от Великой Отечественной – что наша страшно всех ожесточила, но не одухотворила. Не только двери, но и сердца захлопнула наглухо. И те, кто рвут сегодня с остервенением книжки не по вкусу – не борются с пороком, а насаждают порок дикой нетерпимости к чужому, может быть, вполне неверному поверию, придавая ему статус невинно пострадавшего.

Такие же рвачи что ни день требуют в комментариях к моим статьям схватить меня, скрутить, упечь, сжечь, на бутылку посадить – за мой антифашизм и осуждение любого геноцида. Еще и пишут куда следует, где мне покамест, слава богу, удавалось доказывать, что я орудую сугубо в рамках даденой мне статьей 29 Конституции свободы слова. И по их заполошным текстам с прорвой грамматических ошибок видать их животную тоску по инквизиторским кострам как по самому заветному аргументу в любом идейном споре. Причем сам спор уже тут где-то во-вторых и в-десятых, а на первом месте – вожделенный аргумент...

И в связи с этим дикарством, что власть как-то сумела возбудить в нашем вчера еще вполне терпимом и цивилизованном народе, взахлеб читавшем, а не рвавшем книги – у меня всего один вопрос. Долго ли еще она будет противиться его стучащему в сердца «пеплом Клааса» запросу на публичные казни, кувалды, костры, пытки и порки? Ну и второй уж кстати: как, если даже это противление затянется на сколько-то, со всем этим остервенением народным дальше жить?