НА ПЛАЧ ТОГО КОТА ВСЯ МИРНАЯ НАДЕЖДА НАША?

По всем российским новостям прошел пересказ статьи из американской газеты The New York Times «Путин открыт для прекращения огня»:

«Несмотря на воинственную риторику о намерениях продолжать войну на Украине, Путин по дипломатическим каналам сигнализирует о готовности к переговорам. Еще осенью 2022 года он проявлял интерес к соглашению о прекращении огня после того, как Украина разгромила российскую армию на ее северо-востоке... Путин готов маневрировать, чтобы уменьшить риски в войне, которая длится дольше, чем он ожидал: «Мы готовы к переговорам о прекращении огня, чтобы остаться там, где находимся сейчас», – подтвердил один из бывших высокопоставленных российских чиновников... Путин видит подходящий момент для сделки: контрнаступление Украины не удалось, а поддержка Запада угасает. Лучшее время для нее – до президентских выборов в России в марте...»

Все это попало и в самое широкое обсуждение наших авторов – от преданно смотрящих в рот Кремлю до все еще остающихся инакомыслящих. Дискуссия же свелась к одному: возможен ли впрямь мир – или сам Бог велит нам биться «до последнего хохла» и до, словами до жути храброго Медведева, «уничтожения государства Украины»?

Но мне во всем как будто сверху заданном размахе обсуждения довольно рядовой, без признаком сенсации, статьи привиделось иное. Охота сильно уставшего на старости от своего единовластия вождя переложить ответственность за заваренную им кашу с личных плеч на еще чьи-то. В том же примерно духе – как в начале СВО, когда он, словно предвидя и возможный ее провал, буквально принудил ближайшее окружение перед телекамерами вписаться и чуть не кровью расписаться за нее.

Сегодня конца-края всуе затянувшейся украинской кампании и близко не видать: Запад явно дает понять, что и у него в ней своя игра, в ходе которой он гасит в бесконечной схватке обе стороны конфликта. Я не думаю, чтобы почти за два года всего этого Путин не убедился, что нам тут и впредь не светит ничего кроме научно-технического и экономического разложения с потерей гражданской авиации, нормального автотранспорта и т.д. Но по старой парттрадиции, которая его выпестовала и на старости превратила в типичного советского генсека, уходящего с поста только вперед ногами – стоит на принципе «обком назад на ходит».

Он, может, уже и хотел бы закончить всю кровавую и беспобедную бодягу – но не от своего лица, которое ему, похоже, дороже сотен тысяч или даже миллионов чужих жизней, а под чьим-нибудь нажимом. Дескать я и рад бы биться до победного конца и наверняка бы победил, но люди просят – и просто не могу в силу моей великой доброты им отказать. Так и лицо бы сохранил, и из болота, в котором все глубже утопает, выполз.

Но нет у тирана, истребившим под собой любой встречный и поперечный голос, такой подмоги. Да, проще некуда извлечь опять из нафталина Терешкову с ее мешками угодных писем от народа – но есть всему предел, и на подобный цирк уже даже преданные самые плеваться будут. Отсюда, похоже, и все судорожные попытки то притянуть на выборы сторонников мира, то выгнать их с них вон. Ту же Дунцову ничего не стоило сразу закинуть в камеру за ее антивоенщину, но ей перед тем, как отказать в выдвижении в кандидаты, дали сделаться чуть не персоной этих выборов №1, новой всенародной знаменитостью!

Словно тут впрямь что-то глубоко личное и не в пример выдаче себе пожизненного трона через ту же Терешкову, проведенной на лихой насмешливой ноге – давит и гнетет не в шутку. Охота сохранить это лицо не перед презренной толпой, готовой на любое послушание и унижение – а перед самым дорогим на всей земле самим собой. И эта блажь – уедливая самая, в ее плену могут томиться и самые нещадные к другим клещи. Вот и тиран, отверзший кровь и осознавший наконец, что дальше от нее лишь хуже будет, а на победу сил уже не наскрести – полез в эти поддавки:

«Ну кто-нибудь! Принудьте же меня к вашему чертову миру! И вам хорошо – в живых останетесь, и мне за мою попятную перед собой не стыдно будет! Напишите хоть Терешковой, хоть Дунцовой хоть полмешка – только реальных писем! И я тогда не перед кем-то там, не перед плевой Думой, на которую плевать – а перед самим собой на них сошлюсь!»

Но  вместо того прут мешки одних доносов на противников войны и сторонников Христова «не убий» от натасканного ранее на то народного актива. А требований прекратить побоище от жен тех, кто со страха убивает на чужбине других и лезет сам под пули – кот наплакал. И получается, что вся теперь надежда наша и вождя – на этого кота: чем-то бы так стиснуть ему яйца, чтобы уже разрыдался!