МЫСЛЕПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

И все-таки она действует – российская статья, и уже даже не одна – за мыслепреступления! Хотя еще год назад никому и в голову не пришло б, что у нас станет можно давать до 15 лет, больше чем за убийство, грабеж или изнасилование малолетки – всего лишь за неправильное мнение!

А на днях Министерство юстиции РФ распространило и две методички о применении новых статей: о «публичном распространении заведомо ложной информации» об использовании вооруженных сил (ст. 207.3 УК) и о «дискредитации» (ст. 20.3.3 КоАП и ст. 280.3 УК).

Еще не так давно в России были вполне цивилизованные нормы: писать под видом «оценочного суждения», то есть личного мнения – можно какой угодно негатив хоть про кого. За исключением бездоказательных обвинений в уголовных преступлениях (а с доказательствами – тоже можно) и неприличных оскорблений. Скажем, жлобом или пентюхом зови хоть президента, а за «убийца», «вор», «насильник» и прочие «подстатейные» обвинения без ссылки на приговор суда – штраф, а то и срок.

По-моему, в высшей мере справедливо – и я не раз выигрывал в суде у персон, обиженных мной с соблюдением закона. Теперь же этой четко регламентированной лафе для пишущих и говорящих вслух пришел конец.

Авторы методички о распространении «заведомо ложной информации» указывают, что объектом экспертизы тут является сообщение, которое надо исследовать «с учетом контекста его размещения и коммуникативной ситуации». Основной задачей становится установление «способа подачи содержащейся в материале информации».

Даже я, поневоле освоивший все правовые нормы на сей счет (известный адвокат Трунов хотел с меня аж 3 млн. долл. за обидную статью о нем, шиш получил), уже в этих нескольких словах тону – а их там тысячи! Как можно отличить заведомое от незаведомого? Никак. Я буду клясться, что заблуждался искренне, а прокурор – что злонамеренно. «Две пули – больше ничего» – рассудят нас насчет того.

Что значит «учет контекста и коммуникативной ситуации»? На суде по Трунову судья задает мне прямой вопрос: «Где ваши доказательства того-то и того-то?» Я прямо отвечаю: «Вот это – мое субъективное суждение, не требующее доказательств, а доказательства вот этого – страница такая-то уголовного дела». Судья листает это истребованное ей дело по Трунову – и снимает с меня очередную претензию... А тут как? Как учитывать эти «контекст и коммуникативность», от которых зависит целая пятнашка? Засада даже для судьи – впрочем тот быстро отправит в нее подсудимого. А с учетом того, что у нас осуждали даже немых за выкрики и безруких за битье – по новым статьям стало можно привлечь за любой вообще крамольный помысел.

Для покарания за «дискредитацию» предлагаются и того туманнейшие основания:

«Умышленные действия, которые направлены на подрыв доверия к органам госвласти, умаление их авторитета... В материалах должно содержаться обсуждение целей использования ВС России, что является обоснованием их негативной оценки, тем самым должно иметь место побуждение к мнению, то есть убеждение адресата в правильности такой оценки».

То есть по сути вина привлекаемого по этой абракадабре – именно в мыслепреступлении, в самой попытке думать своей головой и выносить свое суждение о действиях властей, независимо от его справедливости.

Одним из осужденных за «дискредитацию» недавно стал депутат Красносельского муниципального округа Москвы Алексей Горинов. Семь лет он схватил за то, что на заседании совета депутатов не так назвал спецоперацию и озвучил число погибших на ней – и еще предложил почтить их память минутой молчания.

А вообще на сегодня известно про 77 уголовных дел по статьям о «фейках» и «дискредитации – и про 3,3 тыс. административных.

Чуть утешает, что притягивают по этим статьям (до 15 лет по уголовным, и по административной  до 100 тыс. физлицам и до 1 млн. юрлицам) не всех, кто вякнул что-то против власти. А лишь тех, насколько я могу судить, на кого накатал донос какой-нибудь больно хороший человек – или на кого зуб имеет сама власть. И тогда в ход может идти вообще все – как, скажем, в известном примере с Шевчуком, привлеченным за «дискредитацию» из-за его слов «Родина – не жопа президента». Истинное мыслепреступление!

Отсюда минимум два следствия – помимо погружения нашего правосудия в пучину настоящей средневековой инквизиции.  Во-первых, окончательное прощание с любыми выборами, невозможными без выборной борьбы. Ведь всякий провластный кандидат теперь легко притянет за уши под новые статьи любого противника, обвинив его в дискредитации того или сего. А во-вторых – истинный рай для все растущей у нас армии доносчиков и стукачей. При фактически не нужной доказательной базе по названным статьям и невозможности оправдаться по ним в силу размытых донельзя критериев тех методичек – знай стучи, покуда не отверзнется! Главное, чтобы дело завели – а что оно, в уликах не нуждающееся, дойдет до обвинительного приговора, нет сомнений никаких.

Только у меня одно великое сомнение в душе. Эти законы и толкования их в духе «верую, ибо абсурдно» приняты для поддержания штанов нашей спецоперации – или она запущена для их принятия и растоптания последнего ростка народного самосознания и сопротивления?