КТО ЗАПРЕТИЛ В РОССИИ ПОХОРОННЫЙ МАРШ ШОПЕНА?

В моей юности умер близкий друг моего отца, известный писатель, которого я очень любил – и за его книги, и за откровенные беседы со мной, памятные по сей день. Мы с отцом пришли на его похороны в Дом Литераторов, отец против всех правил даже налил мне в буфете водки, видя, что на мне лица нет, так невыносимо подействовала на меня эта смерть. Но не помогла и водка.

Потом поехали в церковь на отпевание – и там я, неверующий и даже не плативший дани тогдашней церковной моде, испытал вдруг истинное чудо. Самым неожиданным образом меня до глубины души пронял обряд – не смыслом его, который из пенья на церковнославянском было не понять, но всем пафосом и видом. Куда входило и монументальное церковное убранство, и интонация хорошо старавшегося попа, и чинный вид притихшей публики (а то чуть раньше мать и жена покойного едва не продрались, выясняя, кто скорбит сильней)... И я почувствовал эдакую величественную завершенность дела, вписанность его в назначенный судьбой финал. И наступило умиротворение, без которого душу мою нестерпимо корежил безвременный уход прекрасного и глубоко несчастного при жизни человека...

А вспомнил я это, прочтя сетования одного блогера, что больше не услышишь в наших городах и весях траурный марш Шопена, некогда знакомый всем:

«В свое время заслышав издалека печальный мотив, каждый понимал, что у кого-то из соседей произошло печальное событие. И народ спешил узнать, кто это был, когда и как с ним случилась беда... Сейчас о том, что кто-то умер, можно догадаться только по веточкам елок на дороге. Ушла эта красивая музыкальная традиция советских времен в самые глухие и страшные 90-е, когда денег хватало только на еду, и то не всем. И если свадебный марш Мендельсона еще можно услышать на свадьбах, Шопен смолк, похоже, навсегда...»

Этот великий вздох, некогда вырвавшийся из груди одного человека и вместивший в себя скорбь бесконечных верениц, шагающих за гробом – нес в себе то же умиротворяющее начало, что и отходная служба в храме. Но сгинул из обихода, на мой взгляд, не из-за нехватки денег на оркестр – на поминки-то в кабаке их всегда хватает – а потому что после 90-х безвременная смерть стала куда привычней, а человеческий материал здорово подешевел.

Вот и ушла нужда как-то больно помпезно закрывать эту человеческую книгу – тем паче что из нее торчит все чаще фига. И когда такие же, покорившиеся целиком текущему упадку, провожают это павшее двуногое в последний путь – Шопен кажется тут столь же излишним, как на похоронах домашней кошки или попугая. И его траурный марш из сонаты № 2 си-бемоль минор вполне заменила новорусская примочка «Сдох Максим – да и пес с ним!»