КАК В НАШЕЙ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ БЫЛА ОТРУБЛЕНА НЕВИДИМАЯ РУКА РЫНКА

Уже стало общим местом, что российские олигархи сколотили свои состояния не в силу их бизнес-способностей, а сугубо путем криминального отъема при счастливой случайности оказаться подле власти. Сие подтверждают богатеи, наварившие на жульнической приватизации 90-х и затем бежавшие с их капиталами в Европу или Азию. Никакой бизнес у них там не пошел – поскольку тамошние власти не крышуют воров и бандюганов.

Особо показателен в этом плане случай нашего экс-олигарха Сергея Полонского, прославившегося его фразой «У кого нет миллиарда, могут идти в жопу!» У него было состояние в 1,2 млрд. долл., нажитое на российских господрядах по строительству. В 2013 году его обвинили в хищении 6 млрд. рублей – и он удрал в Камбоджу, прихватив с собой тот миллиард, что составлял его исключительную гордость.

Но даже в этой азиатской стране далеко не первого порядка весь его бизнес быстро пошел прахом. Сейчас он полностью разорен и без своего профуканного миллиарда сам сидит в том месте, куда слал других, пробавляясь какими-то бизнес-тренингами для доверчивых аборигенов.

Однако потешаться над подобными неудачниками нечего. Надо плакать над нашей экономикой, выбравшей «невидимую руку рынка» в лице этих Полонских, Дерипасок и Усмановых – которая до сих пор служит нам единственной экономической надеждой и опорой.

Что вообще такое эта «невидимая рука», на которую у нас было столько надежд в начале 90-х? Если одним словом – конкуренция, заставляющая частных хищников из кожи вон ковать лучший и дешевейший товар для народа, дабы тот своей трудовой копейкой ковал их миллиарды. Лучше ли это советской плановой системы, при которой в магазинах вечный дефицит? Смешной вопрос! И мы в 1991-м всеми руками и ногами проголосовали за эту «невидимую руку».

Но почему всего год спустя она нас страшно разочаровала – а сегодня уже служит общепризнанным ругательством?

Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим еще, что означает эта «рука» в человеческом так сказать преломлении. Кто больше работает, создает, смекает и потому выигрывает в товарной конкуренции – тот и на коне.

Но это лишь если конкуренция происходит в рамках законов, пусть даже самых зверских, дозволяющих безжалостно эксплуатировать наемный труд – как на заре мирового капитализма. Когда же она становится игрой без правил, то чем больше ты гробишь на нее своих сил, времени и здоровья, тем больше проигрываешь. Поскольку любой твой успех, добытый кровью из носа, отнимут те, кто сильней физически, в нашем случае – политически.

Поэтому никакого развития своего производства в рыночной лишь по названию России и не наступило: воцаривший «закон тайги» на корню убивает всякий стимул к продолжительному эффективному труду.

Поэтому в последние годы наш самый толковый люд стремится удрать из бизнеса в политику или в чиновники. И если этот побег удается, печальная судьба беглеца Полонского таким экс-бизнесменам уже не грозит. В нашей «чиновничьей Камбодже» капиталы лихих барыг лишь преумножаются – чему порукой радужные судьбы таких «новых государственников» как Сечин, Миллер, Володин, Кириенко и т.п.

Они-то с помощью их присных по сути и отрубили в официально рыночной России эту «невидимую руку рынка» в духе еще Пушкина:

«Всё моё», – сказало злато;

«Всё моё», – сказал булат.

«Всё куплю», – сказало злато;

«Всё возьму», – сказал булат.

Пока бизнесмен в поту лица, без роздыха делает из 100 рублей 101 рубль, шлифуя свой бизнес, чиновный вор сладко спит и ест, зная, что одним ударом левой руки легко умножит свое состояние в разы. Ему не нужно для его успеха делать что-то лучше, его «невидимая рука» гребет в равной мере как с прибылей, так и с убытков. Понравилось чье-то доходное дельце, хап – и отнял. Народу в принципе неважно, кто именно будет владеть колбасным цехом – Петров или Иванов, была бы колбаса. Но вся беда в том, что отъемщик быстро превратит не им построенное в черти что.

И именно в этой «смене рук» сидит весь крах российской экономики – а вовсе даже не в чудовищном разрыве между доходами высших лиц и низших доходяг.

Чужое бешеное счастье можно вытерпеть, когда светит хоть лучик надежны на возможность своего. На то, что и ты трудами праведными сможешь подняться из кромешной нищеты хотя бы в «достойную бедность» – а там и в скромный достаток. Во всем нынешнем рыночном мире это так, даже более чем так – когда и государство еще спонсирует переобучение трудяг и лучшие бизнес-проекты.

Но все не так в российской экономике, которая в силу названных причин ничуть не рыночная, а феодальная и сырьевая. В ней бесполезно биться за полезный результат, поскольку вся она живет нетрудовой «раздачей слонов» – нефтегазовых доходов – с барского плеча. Кому побольше, а кому поменьше – и любой участник этой варварской раздачи сам по себе никто, пыль, грязь, а не субъект экономических отношений.

«Ты чьих будешь?» – спросят у нас любого частника при попытке открыть свой малый бизнес. И если его сеньор, по-нынешнему «крыша», пользуется феодальной уважухой – и торгуй на здоровье молокопродуктами из пальмового масла и колбасой из сои с примесью просроченной австралийской кенгурятины. А нет – и никакой тебе рыночной торговли нет.

И если говорить всю правду, этой «рыночной руки», обещанной еще Гайдаром и Чубайсом, изведать нам так и не удалось – с самого начала их реформ, имевших целью лишь обналичить былой партийный феодализм. Чтобы эти коммунистические партработники эпохи позднего СССР, перекрестившиеся в одночасье в антикоммунистов – как Ельцин, Путин, Матвиенко, Медведев и т.п. – остались при своем: иметь имеемое, только еще больше, вот и все.

А в рыночном или в нерыночном ключе, под те или иные саги наших придворных экономистов и экспертов – сей головке было вовсе наплевать. В этом плевке мы все поныне и живем.