ДОКУМЕНТ Х – ИЛИ БЕЗУМНЫЙ ПОЛКОВНИК. ВЫБОРНАЯ БЫЛЬ

На выборах вместе со мной работал один забавный тип, отношения с которым мы закончили смертельными врагами. Вернее, это он счел меня таким. Я же к нему зла не держал – но то и дело выходило, что невольно наносил ему всякие обиды, одна хуже другой. 

По основной профессии он был армейским политработником, окончил философский факультет и дослужился до чина полковника. После чего ушел на щедрые выборные хлеба, на которые меня загнало то, что в нашей прессе платить стали не за статьи, а за правильную позицию. У меня же она сроду была неправильной...

Так вот, сидим с ним где-то – звонит моя 12-летняя дочка. Я с ней душевно поболтал – и он, считая себя не только самым сведущим (полковник же!), но и добрым человеком на свете, говорит:

– Это она сейчас льнет к тебе, а вырастет – возненавидит… У меня пока сын и дочь были маленькие, тоже «папа, папа!» – а выросли, хуже Гитлера для них стал. Думаешь, у тебя по-другому будет?

– Думаю.

– Напрасно.

Сказал это – и надул губы на меня. За что?

Или приехали на выборы в одну Тмутаракань, где наниматели усадили нашу команду в своем офисе и мы с ним оказались в одной комнате. А он, наш главный аналитик, все твердил: «План работы кампании необходим! Пусть мы его сто раз нарушим, но я буду настаивать категорически!» И еще, как все вояки, плохо ладил с компьютером, в душе ненавидя эту больно хитрую технику... И вот сидит с утра перед экраном, чертыхается:

– Не могу никак создать таблицу в 30 ячеек для плана!

– Давай сделаю.

И пока он ходил отлить, я создал нужный документ, дав ему первое пришедшее на ум имя. Мой компаньон возился целый день с этой туфтой; под вечер все собрались на ужин в ресторан, стоят в нашей комнате, ждут его, глотая слюни. Он наконец заканчивает свой труд и закрывает документ, забыв сохранить. И посреди его фикс-плана выскакивает надпись: «Сохранить изменения в документе «Х...я»?»

Он сразу даже не допер, что это я назвал так его труд – а не чудесный для него компьютер. В ужасе отпрянул от экрана, к которому тут же припал заинтригованный народ – чей дружный гогот с хрустом развернул против меня его обидчивую душу.

А дальше еще местные давай все свои документы называть «Х...я-2», «Х...я-8» и так далее – иначе де компьютеры сбиваются... Он понял, что над ним ржут – но вместо того, чтобы рассмеяться в тон со всеми и забыть, пошел жаловаться на меня руководителю кампании. Тот ему: «Я в разные гостиницы вас расселю!» – «Я в одном городе с ним находиться не могу!» То бишь натура перешибла даже жажду денег, что была у него далеко не на последнем самом месте.

В следующий раз руководитель поселил нас сразу в разных концах города – но этот вояка ловит меня в штабе и заводит в свой кабинет:

– Запомни, глава аналитического штаба – я. И ты мне подчиняешься!..

– Тогда до вечера будь добр обеспечить меня пачкой бумаги А-4, ручками, карандашом и ластиком – иначе иду жаловаться...

Все это он швырнул мне вечером чуть не в лицо; впрочем чуть погодя как все же не мальчик, но полковник, приостыл и первым предложил мне мир – который я принял с радостью.

И потому на новой кампании мы встретились уже друзьями – но, знать, сама судьба встряла между нами. К тому времени я успел написать целую историю про те выборы, где был «Документ Х», и даже тиснуть ее в своей книжке. И не утерпел подарить ту книжку руководителю, юристу и еще кому-то. Понятно, полковнику, не желая с ним раздора, я дарить ее не стал. Но шила в мешке не утаишь – и вот он мне по-дружески пеняет:

– Что ж ты всем свою книжку подарил, а где мой экземпляр?

Я отбрехался кое-как, мол не осталось ни одного больше – надеясь, что тем все и обойдется. Как бы не так! И на другой день он мне выдает:

– Я подозревал, что ты... Но чтобы так... Значит, запомни: мы с тобой больше не знакомы и при встрече не здороваемся...

– Но я тебя там даже не назвал...

– А толку? Все узнали!

Ну и теперь про самую последнюю его обиду.

Несколько раз на выборах в Подмосковье я сталкивался с жутким выборным прохвостом Гришей К. Вот относительно невинный его трюк. Выборный листок кандидата под названием «Игорь Красавин» ляпается в стиле «Московского комсомольца» – и у народа полная иллюзия, что знатная газета посвятила жулику ее спецвыпуск! А там еще – «Открытое письмо Владимиру Путину от Игоря Красавина» с дружеским рассказом о местном житье, чтобы простаки решили, что при победе «друга Путина» получат минимум кремлевские пайки...

Грех говорить, но одна кровавая проделка, которую я отношу на Гришин счет по ее стилю, принесла мне хороший куш. В Химках на выборах главы, где действующий лидировал с большим отрывом от ближайшего соперника, увечат бывшего редактора местной газеты, изгнанного за пьянку; он теряет дар речи и движения. Его возят по митингам в коляске, спрашивая: «Это тебя глава так?» Он тупо кивает – не то не покормят, и страшный вид страдальца действует вовсю: рейтинг главы стремительно падает, его соперника – растет.

И тут мой настоящий друг Серега, с кем мы прошли плечом к плечу не одни выборы, каким-то чудом проникает в выборный штаб главы, где траур жуткий. И говорит: «Решить я ваш вопрос могу. Сколько дадите?» При этом имеет в виду мое участие – и берет себе как раз две трети мзды, но и моя треть такова, что я рад был бы за нее работать месяц, а тут всего делов дня на два. Сознаюсь, это был редкий для меня случай самой безбожной лжи – по схеме, осенившей на ходу Серегу, но подбила на нее даже не мзда, а зверство в отношении какого-никакого, но коллеги. И враг в итоге был побит.

И вот судьба вновь сводит меня с этим Гришей. И мы с главным начальником придумываем такой ход против него. За 3 месяца до выборов я запускаю желтую газетку с жареными новостями: ужи в местной бане, оргия администрации в пионерлагере и т.п. Чтобы народ читал взахлеб – а за пару недель до голосования разбить в ней в пух врага. Что в лучшем виде и сработало – а еще мы уговорились до поры об этом плане никому ни звука: враг коварен жуть, а ставки высоки.

На этих выборах был и полковник, стойко меня не замечавший – и вдруг однажды преграждает мне дорогу как раз у кабинета начальника, тыча в нос моей газеткой:

– Смотри, ты скурвился морально – сдох и как профессионал! Во люди делают газету – нарасхват идет, твоя и близко рядом не лежала...

– А знаешь, кто ее пишет?

– Какие-то ребята молодые, судя по всему...

– Ну так зайди к руководителю, спроси, Удивишься, какой у нас новый автор вырос...

Через минуту он выскакивает оттуда с каким-то ужаленным насмерть лицом:

– Ты просто... ты, – начинает отчаянную тираду, но захлебывается ненавистью на полуслове и дует прочь.

И после этого уже ни в одной кампании вместе со мной работать он не соглашался нипочем.

Хотя что я ему плохого сделал? Две-три невинные довольно шутки отпустил – а уж в последнем эпизоде никакой моей вины и близко не было! Но вот поди ж ты!